В Хужалге. Hapcпи

В Хужалге, слыхать, пируют;
Пир-то, кажется, горой.
Говорят, справляет свадьбу
Тахтаман — старик седой.
Славный сей жених девицу
Сильбиянку подцепил,
В честь красавицы-невесты
Небывалый задал пир.
Молодые парни вихрем
В пляске носятся с утра.
Песни свадебные льются,
Устают их петь уста.
Погуляв в Сильби, вернулся
Лишь вчера жених; и вот,
Средь своих пока пируя,
Свадьбу девичью он ждет.
По обычаю сегодня
В клеть чету уложат спать,
Чтобы завтра вместе встать им,
Чтоб женой невесте стать.

Хужалга — село большое,
За крутым холмом стоит.
Тахтаман, справляя свадьбу,
За большим столом сидит.
Гнется стол из белой липы
Под обильною стряпней.
Пьет жених, весь мир кружится
В голове его хмельной.
Солнце клонится к обеду,
День и ярче и теплей.
А жених сидит, качаясь,
Всё становится пьяней.
Попоет и перестанет
Перепелочка в степи,
А жених всё донимает:
Скоро ль поезд из Сильби?
Встал жених; подол рубашки
Развевается, шурша.
С нетерпения трепещет
В старом старая душа.

Заливаются весельем
Колокольца под дугой.
Вдоль по улице несется
Поезд девичий, лихой.
Десять родственниц в повозке,
От хушпу их звон и блеск.
За порозкою бысокой —
Сорок три телеги вслед.
Вот в семи местах в деревне
Стали гости у ворот;
Хужалгинцы их встречают,
Поднося им пиво-мед.
С песней доброю въезжают
Сильбияне к жениху;
И едят и пьют исправно:
Путь не близкий в Хужалгу.
«Не настал еще и полдень,
Время некуда девать.
И до вечера успеем
Славно мы попировать».

Проведя обряд с водою,
Не устав плясать и петь,
Увели Нарспи-невесту
С Тахтаманом на ночь в клеть.
Эту клеть благоразумно
Люди заперли замком;
И, друг другу улыбаясь,
Возвратились тихо в дом.
Вот вокруг заветной клети
Кружит парень молодой;
Подсмотреть или подслушать,
Ищет место под стеной.
Да пять-шесть мальчишек бойких
Вьются тут же по углам.
Ай, ребята, как не стыдно!
И чего здесь надо вам?
Чутко слушают, таятся,
Каждый — ближе норовит.
Ишь, притихли пострелята:
«Чу! Невестка говорит... »
Что-то там Нарспи сказала
Тахтаману, но никак
Речь ее не разобрали:
Слишком сдержанна, тиха.
Подавить не в силах гнева
Тахтаман ей крикнул тут:
«Не забудь, Нарспи, —отныне
Я держу твою узду!
Провожу вот только свадьбу,
Там получишь ты сполна.
Что случится — неизвестно,
Испытаешь, что должна... »
И не стало слышно дальше,
Как ни ждали, но в клети
Не промолвили ни слова,
Все уснуло взаперти.

Разбегаются мальчишки,
По домам несут слова.
Началися пересуды,
По селу пошла молва.
А детина неизвестный
К лесу двинулся скорей.
Он подслушанное слово
Затаил в душе своей.

На глазах сверкнули искры,
Гневом взгляд его горел.
Но никто из шедших мимо
На него не посмотрел.
Только дуб соседу-дубу,
Наклонясь, шепнул листвой:
«Человек, что скрылся в чаще,
Был наш друг — Сетнер родной».

На столе дымится каша,
Это знак прощанья дан:
Провожает новых сватов
Зять наш новый, Тахтаман.
Зять почтенный и хозяин,
Угощая сам гостей,
Всем им кланяется в пояс
Средь большой избы своей;
«Не взыщите, други-сваты,
Стол не так обилен мой.
Пейте, кушайте, чтоб вечно
Жить нам дружною семьей».
Перепившиеся сваты
Расшумелись — сладу нет.
Всё ж, хотя и охмелели,
Знают, что сказать в ответ:
«О зять добрый, мы довольны
Тароватостью твоей.
Береги жену и пестуй,
Будь до гроба счастлив с ней».

На дворе танцуют кони,
Чуя к дому поворот.
Сели, выехали сваты
С доброй песней из ворот:
«Сядем что ли да поедем
С полным меда мы ковшом...»
За телегами вдоль улиц
Закружилась пыль столбом.
Динь-динь-динь в Сильби несется
Колокольцев ясный звон.
Конь бежит, мотая гривой:
Горячит седок, хмелен.
Свадьба кончилась, уходит,
По дороге ровной мчит.
Старый путник, поравнявшись,
«Благодарствуем!» кричит.
Удаляющихся песен
Звуки слушала Нарспи.
Далеко-далече где-то
Поднималась пыль в степи.