Соловей

Всего прекрасней трели

соловья на зорьке.

Из сказаний

Дед Ендимер пригласил меня в соседнюю деревню Карабай Шемуршу, где жила его внучка. «Скоро год, как не видел ее сынишку, моего, стало быть, правнука. Наверное, уж совсем большой».

По правде сказать, у меня не было особого желания разъезжать по гостям. Но уж очень любопытным показалось само название деревни. Кара - черный, бай - богатый - татарские слова.

Слышал я от стариков, будто в давние времена, восставшие чуваши убили здесь близкого друга пришлого хана - мурзу Карабая и разгромили его войско. Так ли? Кто знает.

А дед Ендимер между тем нахваливал тамошние места. Мол, деревня - у самого леса. За околицей большое озеро, в нем карасей, хоть руками лови. А в круг сады, по вечерам соловьи поют − заслушаешься.

Одним словом - уговорил.

Встретили нас хорошо.

Подняли тост за встречу. Дед Ендимер и зять Василий. Дед с каждой чаркой зятя чествовал:

− Ох и хорош у меня зятюшка, другого такого не сыскать на свете.

Дядя Василий только отмахивался, смущаясь:

− Уж ты скажешь... А зачем искать − одного хватит.

Но больше всех радовался деду маленький Пинер. Как залез к нему на колени, так и остался. То игрушку ему покажет, то картинки − сам рисовал и дома, и лошадей и сельсовет с красным флагом на коньке. А дед все расспрашивает внука, что к чему, серьезно так. Потом карандаш попросил и сам себя нарисовал − с бородой трубкой во рту. И обоим было весело. Недаром говоря старый, что малый.

...Нам с дедом постелили в большом шалаше, под яблоней. Пахло прохладой, скошенным сеном, от свежей кружилась голова, и, засыпая, я все еще слышал голос деда и внука.

...Проснулся на зорьке, прислушался.

−Тют-тют-тют, т-ю-ю-ют!

Соловей! Он пел где-то совсем рядом, в кустах. Осторожно, стараясь не разбудить старика, я направился к выходу. Дед поднял голову.

− Соловей, − прошептал я, словно извиняясь. Ендимер, не говоря ни слова, вышел следом за мной. Трели неслись справа, где поблескивала росой молода яблонька. Мы стояли, затаив дыхание. Минута, другая Дед негромко спросил:

− Понимаешь, о чем он поет?

− Н-нет! −- удивился я, вслушиваясь в печально нежное щелканье. − Как же это понимать?

− А так, −- в голосе деда прозвучал холодок. − Ты лучше слушай. О любви поет...

На мгновение соловей умолк. А затем снова запел, но уже по-иному, резко, с переливами.

− Песня проклятия, − объяснил дед.

Я пожал плечами. То любовь, то проклятие. Послушать деда, так у соловья - целый репертуар. Словно он человек, а не пичуга малая.

− И так всегда по утрам, − сказал дед. − Нравится? - Я не успел ответить, Ендимер продолжал. − Росло здесь когда-то маленькое деревце, вроде кустарника. Называли его керенют. Веточки тонкие, листья, как монетки. Весной каждый год распускались золотисто-розовые цветы. Однажды невесть откуда прилетел сюда соловей. Увидел чудесные цветы и запел.

Так они и познакомились. Керенют и соловей полюбили друг друга и поклялись никогда не разлучаться.

Соловей каждую ночь прилетал к керенют, садился на веточку и пел свои песни.

Но недолго длилось их счастье. Беда ходит за радостью, ревность - за любовью. А зло не спит: глаза у него бессонные.

Узнал об их любви мороз, разозлился и решил отнять у них счастье, его-то самого никто не ждал, не любил − вот и завидовал другим. Повадился каждую ночь в сад.

Однажды соловей задремал под утро, прижавшись к любимой. А мороз только того и ждал.

Очнулся соловей, а керенют замерзла, листочки опали. Ветки в белом инее.

− Керенют, − взмолился соловей. − Отзовись!

Долго звал он свою подругу! Каждую весну прилетал, думал оживет. Но керенют так и не проснулась.

Вот почему свои лучшие песни поет соловей по утрам, на самой зорьке. Вспоминает свою любимую, зовет ее. А потом загрустит и начнет проклинать злой холод, и звучит над землей проклятие... И снова обрадуется, славит солнечный день, потому что солнце сулит надежду. Вот!

Дед поднял палец. В эту минуту он был похож на малого ребенка...

А соловей все щелкал, в нежном неистовстве песни я и впрямь уловил надежду.

«Неужто и вправду, − подумалось мне, -−ждет, надеется». Но если даже птицы верят в счастье, в будущее, так людям и подавно нельзя унывать. А уж если к кому и подкралась беда, пусть встанет пораньше, придет в соловьиный сад да послушает...