Как зима с красным солнцем боролась

Надоело старухе-зиме лежать на мягкой снеговой постели.

– Дай-ка, – задумала она, – разомну старые кости, посмотрю, что на белом свете делается.

Закуталась зима в тёплую шубу, взвалила на плечи мешки с морозами да метелями и отправилась в путь-дорогу.

Шла, шла старуха и вдруг стала как вкопанная. Смотрит вокруг и глазам не верит: в голубом небе красное солнце смеётся, в золотых лесах птицы распевают, на широких полях ветер озимью играет.

Даже тихоня-речка и та что-то весело напевала, шаловливо перекатывая волны.

Захлопала глазами зима – что за чудеса?! И ещё больше удивилась старая, когда услышала за спиной звонкий девичий голос. Оглянулась зима, а перед ней – молодая красавица. Красное платье на девушке ярким огнём переливается, в длинных косах золотистые да багряные ленты сверкают, а голубые глаза смотрят ласково, приветливо.

Нахмурилась зима:

– Кто такая, откуда? – спрашивает.

– Я осень, бабушка. А добрые люди называют ещё золотой осенью, – просто ответила девушка.

– Кто же это посмел леса да поля так раскрасить? – сердито спросила зима. – Кто это позволил птицам распевать, а речке волной играть?

– Это я, бабушка, всё нарядила и раскрасила. Разве это плохо? – улыбнулась девушка.

Злой огонь вспыхнул в глазах старухи.

– Разве ты не знаешь, – зашипела она, – что я люблю один цвет – белый?! А твои наряды да красота только слепят меня. Уходи, с глаз долой, чтобы духу твоего здесь не было!

Сбросила зима с плеч свои мешки и принялась срывать листья с деревьев, разгонять стаи весёлых птиц.

Что делать девушке со злой старухой?!

Поплакала, поплакала осень, да и пошла куда глаза глядят.

И тут тревожно зашумели оголённые леса, гневно забурлила высокой волной речка, тёмными тучами закрылось красное солнце. А птицы взмахнули крепкими крыльями и с жалобным криком понеслись вслед за осенью.

Тихо стало в лесах, пусто в широких полях. А этого зиме и нужно.

Заваляла она сугробами леса – чтоб не шумели, забросала снегом поля – чтоб не зеленели, заковала льдом речку, чтоб волной не играла, не веселилась.

Разогрелась зима после нелёгкой работы. А тут ещё солнце печёт.

Да так, что в пот бросило старуху.

– Эй, солнце! – закричала она. – Убери-ка свою жару к себе на небо!

– Как бы не так! – ответило солнце. – Моё дело светить да землю греть.

Ещё больше побелела зима.

– Ах, ты слушать меня не хочешь! Ну, дай срок, брякнешься с неба ледяной сосулькой!

Развязала старуха один из мешков и выпустила из него такой мороз, что солнцу воротником пришлось закрыться. Засмеялась зима:

– Что, не нравится, видно, мой первый помощничек. С другим тогда поздоровайся!

От второго мороза солнце даже за густые тучи спряталось. Видит солнце: сильны и крепки у зимы холода и метели, но решило биться насмерть. Отогрелось оно за тучами и снова ударило жаркими лучами по зиме. А старухе хоть бы что: посиживает на мягкой перине да выпускает на битву свои морозы – страшные, сердитые.

Уставать стало солнце в жестокой борьбе. Только выйдет на своё родное небо, как от усталости садится отдыхать за тёмные леса, за горы высокие.

Но и зиме пришлось не сладко.

Хотя и была одета теплей тёплого, а от своих морозов мёрзнуть стала.

Как выпустила свой последний страшный-престрашный холод, так и совсем окоченела.

Солнце же отдохнуло после смертельной битвы, поднялось на небо и говорит зиме:

– Ну, гостья незваная, пора и честь знать! Погостила и будет!

Заплакала зима, кое-как расшевелилась, задвигалась. Собрала в пустые мешки слежалую постель и побрела в свой далёкий край.

Проводило солнце старуху, поднялось ещё выше на своё небо и принялось землю греть да сушить холодные зимние слёзы.

Тут и новая гостья пришла – долгожданная красавица весна. Она мягкой травой устелила землю, украсила зелёной листвой леса, частым гребнем расчесала кудри озими.

И снова на разные голоса запели прилетевшие с весной птицы, опять заиграла светлой волной разбуженная речка.