Сила Тава

 

За лесами, за холмами,

За болотами, полями,

Высоко в горах, под небом,

Где никто ни разу не был

В вышине той, в тех местах

Чародей жил в облаках:

Имя Тав вокруг звучало,

Зло при Таве исчезало,

Видел он за сотни вёрст,

Хоть и мал его был рост.

С тех высоких облаков

Видел всех он чужаков,

Каждой твари знал секрет –

В ком таилась тьма, в ком – свет.

Глаз был острым чародея.

Этим таинством владея

Он Добро оберегал,

Стать счастливым помогал.

Мог быть облаком иль тучей,

Чтоб узнать злодеев лучше.

Обернуться пнём, пчелою,

Придорожною травою,

Превратиться в невидимку,

Опустившись на травинку.

Но всегда, везде и всюду

Помогал лесному люду.

Был волшебником он старым,

Чародеем небывалым.

Тав стоял на страже чести,

Лишь хорошие нёс вести,

Выражал не на словах –

Воплощал добро в делах.

Красоту лесов, полей

Он хранил для всех зверей.

Чистоту озёр и рек

Тав берёг из века в век.

Облака жильём служили –

На них Тавики и жили,

Предки жили и их дети –

Всем светло жилось на свете!

Не было для них границ:

Ведали повадки птиц,

Языки зверей, ветров,

Трав, деревьев и цветов.

Чародей осведомлён

Стонет старый пень о чём.

Тавики все тайны знали –

Им антенны помогали,

Что на темени их были,

Как локаторы служили.

Нет Добру его границ:

Бережёт гнездовья птиц

От лисицы и куницы,

Чтоб спокойно жили птицы.

Тав антеннами «ловил»

Кто в лесу обижен был.

Мчатся Тавики, спешат –

Лечат зайцев и ежат,

Успевают там и тут,

Зло посеять не дадут.

Помогают медвежатам,

Белкам, маленьким мышатам –

Всем спешат помочь они,

Добрым ангелам сродни.

Весь народ чувашский знает –

Тав добром всегда встречает,

Волшебство идёт от Тава –

Его сила величава!

 

Жил Илай – певец народа,

Был чувашского он рода.

Воспевал красу полей,

Про цветы пел, про зверей.

Воспевал красу души

Под ветлой в ночной тиши;

Веру в мудрость человека,

В нужность от роду до века.

Голос лился, как ручей,

Всякий спросит: «Это чей?

Славен чем его отец?

Где живёт он, наконец?»

И гордился люд простой,

Что певец есть удалой.

Запоёт, и все печали

Сразу будто исчезали!

И молва о нём бежала,

Людям выжить помогала,

Говорили средь людей:

«Нет Илая веселей!»

А в лесу, в глубокой чаще,

Полумрак был леденящий,

Там колдун жил одноглазый.

Ябах – чёрный и чумазый.

Уши словно у осла,

А на теле шерсть росла.

Хвост огромный, пасть с клыками;

С неуклюжими руками:

Длинными и цепкими,

Мощными и крепкими.

Он похож был на слона.

Никогда не знал он сна:

День ли был, ночная мгла –

В нём бурлила горечь зла.

Уже тысячами лет

Затмевал он злобой свет.

Чуть поднимет своё веко –

Лес горит, и сохнут реки,

Рушит логова зверей…

– Никого нет в мире злей!

Я – могучий властелин!

Зла хозяин, господин!

У меня большие ноги,

Разрушаю я берлоги,

Разоряю гнёзда птиц –

Не должно быть злу границ!

Изведу я всех зверей –

Нет занятия милей!

Друг на друга пусть все злятся,

Колдуна – меня – боятся!

Разорву Добра я круг –

Станет чёрным всё вокруг,

Всё сгорит в моём огне –

Тав не будет страшен мне!

Буду я Добра сильнее:

Я могущественней, злее!

Уничтожу свет Добра –

На земле наступит мрак!

Так гремел он и рычал –

Даже голос потерял.

Как хотел он, так не вышло –

Шёпот его еле слышно,

И подумал: «Как же быть?

Как мне голос раздобыть?

Я без голоса не страшен,

Все поймут – я не опасен,

Что тогда? Тогда беда!

Как пройдут мои года?

Чем я буду устрашать?

Надо голос поискать!»

И однажды Ябах злой

Вдруг услышал непростой

Голос – чудный и прекрасный!

«Знать, искал я не напрасно!

Обмануть хочу певца,

Не казать ему лица,

Изменить свой вид, осанку,

Стать хорошею приманкой!» –

Ябах в старца обратился,

Пред Илаем появился,

Сел на пень старик тихонько,

Поманил певца легонько,

И чуть слышно зашептал:

– Много дней тебя я ждал!

Был когда я молодой,

Слышал чудный голос твой.

А теперь я стар и глух,

Борода, как белый пух,

Дрожь в руках моих, ногах,

Нет и твёрдости в словах –

Словно шелест от листа…

Твой же голос – красота!

Замирают реки, птицы,

Молодеют даже лица,

Зреет хлеб, растёт трава…

О тебе идёт молва!

Обнажаются алмазы,

Не видны что были глазу.

Песню слышать всякий рад –

Твоя песня, словно клад!

Хоть ещё б разок послушать!

Может, хочешь ты покушать?

Корка хлеба да вода –

Вот и вся моя еда. –

Тяжело вздохнул старик,

Головой слегка поник,

Жалобно певцу сказал:

– Ох, не зря тебя я ждал,

Я доволен в жизни всем –

Только голос слаб совсем…

Посиди со стариком,

Поделись своим добром:

Песню старцу подари,

Ждут её все, посмотри!

Ключевой воды испей,

Чтобы голос был звончей.

Ты, Илай, не поленись,

Ближе к уху наклонись,

Песня пусть летит до неба!

А пока – отведай хлеба…

 

Взял Илай тот хлеб и воду:

Верить он привык народу.

Что душою тут кривить –

Рад был песни он дарить.

Голос был его силён,

Врачевал всем души он –

Взгляды хмурые светлели,

Лица сразу молодели!

И добро – как неба цвет,

Вмиг вселяло в души свет!

Тавики вокруг селились,

Кто был в ссоре – вновь мирились!

И лечила Песня боли,

Укрепила духа волю…

После Песни неспроста

Расцветала Доброта!

В песне весь чувашский край

Умещал певец Илай!

 

Старика Илай послушал,

Хлеб почтительно покушал

И испил воды глоток…

Не пошла водица впрок:

В горле сухо – будто ком,

Необычный шум кругом!

Будто все земные гады

Навредить Илаю рады:

Лают, чавкают, пищат,

Слух Илая не щадят.

Приложил к ушам он руки,

И пропали эти звуки,

В голове яснее стало.

Старика же взгляд – как жало,

Колет сердце, не жалеет,

Тело сжалось, костенеет,

И забыл певец, что молод –

Кровь застыла, в жилах холод…

«Что же это? Знать, конец!» –

Страх почувствовал певец.

– Холодна вода, быть может,

Если так лицо корёжит?

Что-то нет в тебе огня?

Не простит народ меня,

Если ты не сможешь петь,

Если будешь вдруг болеть.

Не должна корёжить лица

Родниковая водица. –

Чтоб Илай не догадался,

Весь тревоге он предался…

А Илай вздохнуть не может:

– Видно, впрямь меня корёжит! –

Затревожился певец.

– Ты споёшь мне, наконец? –

Вопрошал старик Илая. –

Переполнен я до края!

Твою песню, голос твой,

Принимаю всей душой.

Обратился весь я вслух,

Но ко мне ты, видно, глух!

 

Глубоко Илай вздохнул,

С облегченьем кашлянул,

Старику запел на ухо –

Всё затихло. Даже муха

Не жужжит, не рыщет зверь,

Песней полнится теперь

Вся округа, лес и дали.

Кто Илая не слыхали,

Плакали от умиленья,

От такого удивленья.

Стало с песней всем светлей,

Всех взяла в полон зверей,

Птицы замерли в округе…

Лечит песня от недуга

Всех больных и кто был злым –

Каждый стал теперь другим!

А Илай всё пел и пел,

Голос ширился, звенел!

Красоту родных полей

В песне славил он своей,

Пел Илай о добрых душах…

Ябах делал вид, что слушал,

Песня жгла нутро огнём,

Но он думал о своём:

Голос как заполучить,

Грозным сделать, изменить.

Знал, что с голосом таким

Будет он и сам другим –

Будет голос в нём мощнее,

С ним-то Ябах станет злее.

Старец прячет хитрый взгляд,

Он присвоить голос рад.

И тянул он песню в ухо,

Молодея, крепнув духом,

Каждый звук её внимал –

Силу Песни принимал…

Словно в пропасть голос лился,

Всё слабее становился,

В ухе голос утонул –

Всё! Колдун его втянул.

Стал без голоса Илай…

– Грозен я, об этом знай! –

Встал старик. – Я дам ответ –

Подарил ты мне свой свет:

Голос твой я получил!

Ты доверчив слишком был!

Думал, старца ублажил?

Колдуну ты послужил!

Знай, боятся все меня –

Одноглазый Ябах я!

Алдарь Кусь я – грозный, злой –

Я расправился с тобой!

 

Тут же звери разбежались,

Птицы все поразлетались,

И возник перед певцом

Зверь с оскаленным лицом!

Облик зверя был ужасным:

– Что, певец, тебе не страшно? –

И на весь огромный лес

Зарычал хвостатый бес.

Что же голос? Был красивым,

Как ручей весной, игривым!

В нём душа певца жила,

И Земли любовь была,

Сила Ветра, мощь Воды,

Выручал он из беды

Своей силой красоты…

– Что со мной наделал ты?! –

Зарычал колдун. – Что это?

Ты не выдал мне секрета?

Как мне с голосом-то быть?

Как Любовь в нём истребить?

Поманил рукой Илай:

– Рано говорить «прощай»!

Будет для тебя ответ,

Песни выдам я секрет –

Голос выковал мне Тав!

В Доброте нет выше прав,

Чем у Тава-Чародея!

Что ж, колдун, рычи смелее,

Или страшным зверем вой,

Раз похитил голос мой!

Только не старайся, зря –

Сила в голосе моя!

Сам ты, Ябах, влез в капкан:

Для Добра мне голос дан!

Пусть я больше не спою,

Но я зло твоё убью! –

Тихо прошептал певец, –

Злу, поверь, пришёл конец!

 

Злой колдун собрался с духом:

– Всех лишу сейчас я слуха!

Сила у меня большая! –

Только рассмешил Илая:

– Ты теперь, не сила Зла –

Безобиднее осла!

И совсем не Алдарь Кусь –

Просто злой и вредный гусь.

Ты рычи, рычи смелее,

Голос жалит пусть сильнее.

Я пугать тебя не стану,

Но в нутре твоём поганом

Зародился лучик Света,

Зло умрёт! В том нет секрета!

Верь, пришел твой час и миг –

Голос твой изменит лик!

Заревел колдун мощнее…

 

Только сделалось светлее –

Голос делал чудеса:

Ожили вокруг леса,

Вылетали птицы. Звери

Открывали в норах двери:

– Разве злой колдун рычит?

Голос добротой звенит!

 

– Что ты сделал? Эй, Илай!

Голос быстро забирай!

Я отдам тебе победу,

Мне от голоса лишь беды.

Жалит уши, словно жалом –

Шерсть спадать клоками стала!

Мне признанья нелегки –

Стали выпадать клыки!

Уши меньше! Ой-ой-ой!

Забирай же голос свой!

– Вот уж нет, колдун, поверь,

Будешь ты добрейший зверь!

– Замолчи! Ох, нет! Прошу!

Я добра не выношу!

Эй, – кричит зверь, – эй, поверьте,

Доброта мне хуже смерти!

На меня находит жуть!

Голос как назад вернуть?

 

– А никак, – шепнул Илай, –

Я скажу, запоминай:

Голос рушит твою злобу,

Не спасёшься и в чащобе,

Голос зло в тебе убьёт –

В лес покой тотчас придёт!

Мир наполнится добром –

Будут Тавики кругом!

 

Убежал зверь в чащу леса,

Слышно было всюду беса –

Он рычал – звенела трель,

Где был мрак, там свет теперь!

Где болота – там цветы

Небывалой красоты!

Не рычал зверь – будто пел…

Вскоре взглядом подобрел.

Плакал зверь, просил пощады…

А в лесу все были рады,

Что не страшен Ябах злой,

Что он стал совсем другой.

А Илай сидел на пне:

– Как же быть теперь и мне?

Песни слушали мои,

А теперь те песни чьи?

Вдруг вокруг разлился свет:

– Дам тебе, Илай, ответ:

Бескорыстно кто живёт –

Вновь Добро к нему придёт!

Голос твой верну, не сетуй,

Пусть звенит, летя по свету. –

Нежно улыбнулся Тав. –

Или я, скажи, не прав?

Нёс ты радость, раздавал…

Хоть и голос потерял,

И не плакал, не стонал,

Голос свой назад не брал,

Знал, что трудно тебе будет,

И народ тебя забудет.

Хоть и быть героем лестно,

Ты со злом боролся честно!

Ты добро с душой отдал,

Ничего взамен не ждал.

Честен ты и прост душой –

Получай же голос свой! –

Тав взмахнул рукой три раза,

И певец поверил сразу:

Всё вернулось! В его горле

Загудело, будто в горне.

– Как же зло? Опять придёт?

Лучше Ябах пусть поёт! –

Испугался наш певец.

– Да ему пришел конец! –

Тав, смеясь, сказал Илаю, –

Я про это твёрдо знаю!

Я Добро по свету вею,

Сил для дела не жалею.

Коль в нутро Добро попало –

Зло всю силу потеряло!

А твой голос? В нём Любовь!

Он очистил зверю кровь.

Алдарь Кусь уже не зверь –

Безопасный он теперь,

Голос будет его тихим,

Нет в нём даже капли лиха,

Пусть мяукает, как кот…

В лес теперь покой придёт,

Не пробить Злу снова брешь,

Ты же пой, народ свой тешь.

Как без песен жить народу?

Пой, певец, ему в угоду!

Каждый Песню любит, чтит –

Голос предков в ней звучит,

Судьбы в ней, века хранятся…

Злыдни Песни лишь боятся.

В ней добро! Оно летит!

Зло ползёт или лежит.

Над Добром Злу не бывать!

Это надо твёрдо знать!

Алдарь Куся я прощаю,

В Лайха зверя превращаю, –

Дунул Тав волшебной силой –

Радугой «взорвался» лес:

Каждый житель был красивым!

Стал другим и Ябах бес…

Тав, смеясь, сказал Илаю:

– Зло – болезнь. Уничтожаю

Я легко, тот корень злой…

Урр! Всё! Ябах стал другой.

Будет лес он охранять,

Берендею помогать!

 

Кто бывал в лесах тех, знает:

Старый Лайх там всех встречает,

Ягоды, грибы покажет,

Кем он был – охотно скажет.

Помогает зверю, птицам…

Всем заглядывает в лица,

И совсем не злой на вид,

В дом попутно пригласит,

Уверяет: стал другой,

Что наполнен добротой –

Трудно с ней, коль не стараться.

Можно быстро и расстаться,

Если дело недостойно…

Взгляд его хитёр, спокоен,

На затылке вырос глаз.

Удивит он лаской вас!

Всю округу взором видит,

Никого Лайх не обидит.

Ростом мал – чуть больше пня –

Не живёт без дела дня.

Знает точно этот льстец –

Тав ему теперь Отец!

Лайх живёт в берлоге с Мишкой,

Опекает его слишком:

То малины принесёт,

То медок у пчёл возьмёт.

Мишку любит, словно брата,

И медведь любовью платит.

От заботы старика

Мишка толстым стал слегка,

Не выходит на работу,

Стал ленивым от заботы,

Шума, гама не выносит…

Лайх еду в берлогу носит

И водицы принесёт –

Мишка лучше всех живёт!

Любит Мишка на ночь песни –

Лайх мяучит их чудесно,

Словно котик: «Мур» да «Мяу»,

Песен перепел немало.

И от песен неспроста

В Мишке зреет доброта:

Над берлогою цветы –

Необычной красоты!

Всё вокруг благоухает…

Лайх там с Мишкой проживают!

 

Кто с добром приходит в лес –

То того не тронет бес.

Кто с добром живёт на свете –

Тот сильнее всех, поверьте!

А кто Таву помогает –

Тот Добро оберегает!