Подвиг пулеметчика

Год1972
ПериодXX век
Объем64 с.
ЯзыкРусский
О книге:

Рассказы и сказки для среднего школьного возраста, которые без навязчивой нравоучительности воспитывают честность, смелость, находчивость, прививают любовь к природе, земле и Родине.


    

СОДЕРЖАНИЕ

 

РАССКАЗЫ

 

Узелки на косынке

Как гусака Яшку проучили

Праздничные пельмени

Кто виноват?

Крылатая книга

Чапаевская сабля

В день рождения

Николка и новогодняя ёлка

На «А» начинается

Матросский хлеб

Необыкновенная ручка

Игнаткино письмо

Смекалка

Подвиг пулеметчика

Ленинское знамя

Подарок

 

СКАЗКИ

Про Дразнилку, Кривляку и Забияку

Новые приключения Колобка

Храбрый воробей

Как старик лошадь нашел

Как ёлку наряжали

Узелки на косынке

Аленкин дом стоит на берегу Мени, небольшой речушки, которая едва-евда ползет по лугу. В жару она почти совсем пересыхает. Но весной... Ого, весной Меня бурлит водоворотами, гудит водопадами, разливается пшроко-широко, затопляя луга.

Потом, когда сойдет полая вода, луга вновь оживают. Буйно цветут в ту пору луговые травы. И вскоре здесь начинается сенокос. Целыми днями стрекочут за Меней косилки, урчат тракторные стогометатели, укладывая сено в высокие стога. Издали стога похожи на огромные буханки.

Еще вчера Аленка вместе с матерью ворошила на лугу сено, складывала его в небольшие копешки. Но сегодня тихо за речкой; сено уже убрано, и колхозники начали сенокос совсем в другой стороне, на берегах другой степной речки – Березовки.

Еще рано, прохладно, и Аленка, проводив брата Миньку в садик, снова улеглась в кровать с книжкой в руках. Аленка читала и не слышала, как под раскрытым окном орал я бесился петух Король.

Такой громкий титул петух получил за свой высокий, в частых зазубринах, гребешок, напоминающий королевскую корону. Голос своего Короля Аленка безошибочно узнала бы среди сотен других. Король всегда пел с прибавкой к своему обычному «ку-ка-реку» окончания – «курра!», словно напоминал хозяйке:

Нас кормить пора!

Вот и сейчас Король зарядил во дворе под окном:

Ку-ка-рекку-курра! Нас кормить пора! Нас кормить пора!

Пора, пора, Король! – охотно согласилась Аленка. Она положила книжку на одеяло и в одних трусах и майке выскочила во двор.

В кладовой она зачерпнула миской пшеницы из хлебного ларя и рассыпала ее у ворот, под навесом, где обычно мать кормила кур. Подражая матери, Аленка тонким голосом стала созывать кур:

Цып, цып, цып!..

А потом Аленка вынесла ведерко густого пойла для теленка Егорки. Егорка совсем еще молодой. У него на широком лбу только еще появились небольшие бугорки – будущие рога. Егорка очень любит поиграть с Аленкой. Вылив пойло, он взбрыкнул задними ногами и ткнулся лобастой головой прямо в Аленкин бок. Аленка шлепнулась на землю около кадушки с водой. Упрямый Егорка подобрался ближе, поддел лбом кадушку. Она опрокинулась, и теплая вода, нагретая солнцем, окатила Аленку с головы до ног.

Ох! – выдохнула Аленка, поднимаясь. – Дурачок какой! Что я теперь буду делать без теплой воды?! Чем я стану полы мыть, чем стану стирать Минькины штаны и рубашки?! Какая я теперь работница без теплой-то воды?!

Аленка рассердилась, подхватила лежавший на земле прут – Минькину «острую саблю» – и хлестнула Егорку по круглому боку.

Вот тебе, проказник лобастый! Вот тебе, шалунишка! Егорка ошалело понесся по двору. Он так смешно дурачился, так смешно взбрыкивал ногами и крутил головой, что Аленка засмеялась. И правда, чего сердиться на такого глупышку? Ведь он совсем малышок, ему от роду всего три месяца!

И Аленка, посмеиваясь, ухватила Егорку за ошейник и повела его на улицу пастись на лужайке. Она привязала теленка к колышку и отправилась, наконец, завтракать сама.

Перед умывальником, стаскивая с головы косынку, Аленка нащупала рукой узелки на одном из её концов. Их всего пять: пять узелков – пять маминых наказов, которые Аленка должна выполнить за весь длинный день. Эти узелки – памятные. Их приучила завязывать Аленку покойная бабушка.

Умывшись, Аленка села за стол, развязала два узелка. Значит, куры и Егорка уже накормлены. Осталось еще три важных дела: стирка минькиного белья, мытье полов и, наконец, прополка моркови на школьном огороде, на опытной грядке.

Забот полон рот! Поневоле, чтобы не забыть, заведешь записную книжку или станешь завязывать узелки!

Наскоро позавтракав, Аленка опять выскочила во двор, к колодцу, принялась наливать воду в кадушку и большое железное корыто. Пока солнышко согревало воду для стирки, Аленка успела вымыть полы в комнатах и сенях. Вот и еще одного узелка не стало на косынке. Хорошо!

Вода к тому времени в корыте прогрелась, и Аленка приступила к стирке. Ей часто приходилось стирать минькино белье. Наказанье с ним, с этим Минькой: никак на него не напасешься рубашек и штанов! Чистую одежду домашние видят лишь тогда, когда Минька переодевается. Уж рос бы он поскорей, чтоб ей помогал дома по хозяйству. Одной, как ни крутись, тяжеловато и... скучно! Скоро она и подружек своих забудет!

Намыливая рубашку, Аленка вздохнула. Нет, не потому, что устала, а просто из-за того, что на улице была страшная жара. Эх, на Мене бы сейчас побыть, покупаться в прохладной воде!.. Ишь, как там озоруют, купаясь, ее подруги. Смеются, шалят. Завидно стало Аленке...

Наконец штаны и рубашки заболтались на кольях плетня, и Аленка радостно развязала еще один узелок. Хорошо! Теперь уж не страшно, можно и к подругам побежать на речку, можно и повеселиться. Морковь на школьном огороде она прополет после обеда, к вечеру, когда станет не так жарко.

А пока скорее за обед, Аленка вынула из печи суп и кашу, принесла из погреба кринку молока. Не спеша поела и, заперев дом, побежала к реке. И как была в трусах, майке, так и залетела в воду.

Поднялся к солнцу фонтан брызг, расцвела над Меней разноцветная дуга-радуга!

Ух, ты! Эх, ты! – повизгивала от удовольствия Аленка, окупываясь.

Быстро летит время на речке, совсем незаметно. Вот уж подружки стали в садик собираться – пришла пора брать домой своих меньших сестренок и братишек. Пошла за своим Минькой и Аленка.

В палисаднике красивого двухэтажного здания, в плотной тени акаций, играли малыши. Внимание Аленки привлекла глядящая в небо ракета. В ней сидел, важно держа штурвал Минька. Он крутил черный диск, смотрел в небо и командовал. Да, да! Минька, оказывается, умел не только ездить на своем «горячем Воронке», но и командовать ракетой!

Тли! Два! Лаз!.. Внимание! Сталт! – как настоящий командир, отдавал он распоряжения.

Есть сталт! – отвечали другие «космонавты», прижавшиеся к горячему боку ракеты.

Тогда поехали! На Луну! – закричал Минька и заулыбался довольно, крутя черную баранку.

Ребята играли «в космонавтов», и как ни упрашивала Аленка брата, тот никак не хотел идти домой.

Я еще на Малс не летал! Погоди! – кричал в ракете Минька. – И на Венелу еще надо слетать. Постой!

Некогда, Миня, понимаешь, – уговаривала Аленка, показывая брату последний узелок на косынке. – Скоро отец и мать с сенокоса придут, а у меня морковь в школе еще не прополота. Одна моя грядка осталась. Мне стыдно будет от других ребят. Нельзя мне от них отставать. Идем, Минечка!..

Аленка все же сумела уговорить брата, пообещав ему, что завтра упросит отца сделать во дворе стоместную ракету.

На школьный огород Аленка захватила байковое одеяло, часть минькиных игрушек. Одеяло она расстелила на меже, подле морковной грядки, усадила на него Миньку, набросав ему игрушек. Но Минька не стал заниматься пустяками. Он «оседлал» своего Воронка, взял в руки «острую саблю» и устремился к забору, где росла крапива.

Правильно, Миня! Давай, руби ее! – крикнула Аленка. –- Я ведь сейчас, мигом прополю и опять пойдем на ракете кататься.

И Аленкины руки замелькали над густой ботвой, выдергивая сорняки.

 

...Солнце уже уплыло за далекую Анастасовскую рощу, когда с сенокоса вернулись усталые отец и мать. Они вошли в избу и заулыбались.

Минька важно, спокойно посапывал в своей кровати у раскрытого окна. Спала и Аленка. Она спала сидя, уронив белую голову на стол, на свои черные от загара руки. Рядом на столе лежала светлая косынка. На ее уголках уже не было ни одного памятного узелка.

Как гусака Яшку проучили

Гусак Яшка такой был злюка, такой задира, обидчик и драчун, что девочке-первокласснице Тане никакого житья не давал. Особенно летом. Немало слез пролила Таня через этого Яшку.

Бывало, выйдет Таня гулять на улицу, а Яшка уж тут как тут! Загогочет зло, зашипит, голову вниз опустит и бросится к девочке, старается по голым ее пяткам длинным носом долбануть или за ноги схватить, ущипнуть.

Бедная Таня от озорника-гусака как на крыльях летала: знала она, что может сделать яшкин длинный клюв! Вот девочка и плакала каждый день: хоть на улицу совсем не выходи! Даже подружки перестали к ней в гости ходить – боятся. И все из-за разбойника-гусака.

Помог Тане ее сосед Демка Прошин, мальчишка смекалистый, изобретательный и боевой. Увлекался Демка радиоделом: собирал и ремонтировал приемники, транзисторы, магнитофоны и даже телевизоры. О его золотых руках знали не только в нашей деревне, но и в самом райцентре.

Увидал он однажды проказы гусака Яшки, зашел в дом к Танюше, спрашивает:

Ты что это, Танюша, своего гусака не проучишь? Таня руками замахала:

Что ты, Демка! Где мне справиться с таким озорником? Житья мне никакого от него не стало! Проходу совсем не дает.

Хмыкнул Демка, покачал головой, решительно сказал:

Не горюй, Таня! Помогу.

Взял Демка у себя дома какой-то небольшой ящичек с удобной ручкой и пошел к своему другу, у которого был здоровенный пес-волкодав Полкан.

А в это время Яшка мирно пощипывал травку на лужайке невдалеке от своего двора. Завидев ребят, Яшка смело кинулся навстречу. Он яростно захлопал крыльями, пригнул голову к земле и зло зашипел, словно говорил: «Ишь, шляются тут всякие людишки! А ну, марш отсюда, непрошеные гости! Марш! Га-га-га!»

Полкан рассвирепел, оглушительно залаял и так рванул поводок, что демкин друг еле удержал пса в руках. Но и этого рывка было достаточно: Полкан успел цапнуть Яшку за его длинный белоснежный хвост. От гусака полетели пышные перья и белый легкий пух.

Яшка пронзительно загоготал и бросился наутек, нырнул в заросли крапивы у огорода. Ребята помогли Тане загнать во двор гусей, а Яшку продержали в крапиве до самого позднего вечера.

Утром друзья опять пришли к Тане. И снова Полкан загнал гусака в колючую крапиву. Потом Демка принес Тане чемоданчик, рассказал, как надо им пользоваться. Таня недоверчиво взялась за ручку, призналась:

Ой, мальчики, страшно мне: вдруг Яшка опять залетит! Беда!..

Не робей, Танюша, – ободрил девочку Демка. – Вот попробуй-ка при нас, не бойся.

Ребята спрятались за угол дома, а Таня робко стала подходить к гусям.

Увидев Таню, Яшка смело выскочил из крапивы и, зло шипя, пошел на девочку. Таня не растерялась, нажала белую кнопку на ящике. И тотчас из ящика раздался оглушительный лай Полкана: «Гав-гав-гав! Р-р-р-гав-гав-гав!»

Эх, куда только девалась яшкина храбрость! Он проворно повернулся и, помогая себе крыльями, исчез в зарослях крапивы.

Вот и сиди теперь там, задира! – крикнула, смеясь, Таня.

Ребята вышли из-за укрытия, поджав животы. Весело хохотала вместе с ними и Таня. Теперь она поняла, как надо учить Яшку. Черный ящик она таскала с собой лишь один день. Яшка стал бояться не только черного ящика, но и самой Тани. Стоило девочке выйти на улицу, как Яшка тревожно оглядывался и поспешно уводил свою стаю подальше от дома.

Праздничные пельмени

Каждый раз, когда подходит какой-нибудь праздник, моя мама с улыбкой спрашивает меня:

Ну, Сережка, чем на праздник меня надумал угощать? Сибирскими пельменями? Или, может, супом с фрикадельками? А?..

В маминых глазах я вижу насмешливые искорки, от которых начинает страшно гореть мое лицо. Я отвожу глаза в сторону и упорно молчу. Да, молчу, потому что есть на то причина. А мама после этих неприятных вопросов старается подальше спрятать от меня муку, мясо и всякие продукты.

И все это получилось из-за моего соседа Николки Бочкина года два назад. Вот что тогда произошло...

Накануне Нового года, когда я заканчивал клеить елочные игрушки, на стене над моим столиком тревожно залился колокольчик. Я встал и в ответ подергал тонкую проволоку, которая, пройдя стены и заборы, надежно соединяла меня с соседом Николкой. Сигналы колокольчика были непростые: динь – точка, а два динь-динь – тире. Азбуку Морзе мы с Николкой изучили в совершенстве.

Мое подергивание проволоки означало: «Я у аппарата!» Николка стал быстро названивать: «О-д-о-л-ж-и м-н-е д-о з-а-в-т-р-а б-у-д-и-л-ь-н-и-к».

Я ответил: «Пожалуйста!». Через минуту Николка был у меня, его лицо сияло, как летнее солнышко. Я сразу догадался, что в голове моего друга сидела какая-то замечательная мысль. Ему, видно, не зря понадобился будильник, который, как известно, состоял из множества разных шестеренок и пружинок. И я знал, что за поломку будильника мне влетит по первое число. Первый наш будильник был нами изломан еще тогда, когда мы строили машинку для быстрой заводки винтов своих авиамоделей. Поэтому я имел право спросить Николку:

А после твоих рук этот второй наш будильник не угодит в утиль?

Нет, нет! – заверил меня Николка. – Не беспокойся, пожалуйста! Он просто меня завтра разбудит пораньше. Только и всего!

Зачем же тебе так рано вставать? – заинтересовался я, – На рыбалку, что ли, собрался?

Хм! – улыбнулся Николка. – Тут, брат, дело поважнее твоей рыбалки!

Меня так и потянуло к Николке, словно к магниту. – Так говори же, говори! Чего тянешь?

Николка толкнул меня на стул, уселся сам и зашептал, хотя дома никого, кроме нас, не было.

Понимаешь, – таинственно начал он, – завтра я такой новогодний обед решил приготовить, что пальчики оближешь! Понимаешь, мама встанет утром, а у меня все уже готово: и кофе, и пельмени, и оладьи в сметане! Понимаешь, Серега, что это значит!

Когда же ты выучился кулинарничать?

Хм! – опять хмыкнул Николка. Чудак-человек! А чего тут особенного! Что, разве ты не видел, как готовят фарш с помощью мясорубки? Всякий человек, если захочет, пельмени может сделать.

Ну, я, например, не состряпаю...

Чудак! – вскрикнул Николка и ринулся к этажерке. Он вытащил толстую, как буханка хлеба, книгу «Домоводство» и бухнул ее на стол. – А для чего литература существует? Да с этой книжищей все можно приготовить. И сливочное мороженое в том числе! Понял?

Николка, наконец, взял с комода будильник, сунул его за пазуху и ушел.

Затея друга подстегнула меня. Через пять минут я телеграфировал Николке: «Разбуди, пожалуйста, и меня. Я тоже решил делать пельмени». «Отлично! – поддержал меня Николка. – Изучай «Домоводство».

«А чего тут изучать! – подумал я, когда прочитал о приготовлении пельменей. – Все сказано просто, понятно: сколько взять мяса, муки, луку, соли. Остается только сделать – и все».

Я вырвал из тетради по рисованию плотный лист и цветными карандашами написал:

 

НОВОГОДНИЙ ЗАВТРАК.

 

1. Пельмени сибирские.

2. Оладьи в сметане.

3. Кофе.

Этот листок завтра будет висеть на самом видном месте, над праздничным столом. И я представил себе, как утром будет обрадована мама, как она похвалит меня за вкусные пельмени и за оладьи в сметане...

Я принес к плите охапку самых сухих березовых дров и рано улегся спать. На стене, рядом с койкой, бдительно нес службу сигнальный колокольчик. И вот среди ночи Николка поднял меня на ноги. Я быстро оделся, перевесил свой телеграф на кухню и плотно прикрыл дверь.

Потом просигналил своему другу: «С Новым годом!».

«С новым счастьем, Серега!» – ответил Николка.

«Начинаем?»

«Отлично! Только не торопись, – посоветовал мой друг. – Делай все аккуратно и только по книге!»

«Есть работать только по книге!» – закончил я переговоры.

В первую очередь я кнопками приколол над столом свое красочное меню и растопил плиту. «Домоводство» положил на край стола, чтобы оно было у меня всегда под рукой.

Все шло хорошо: весело потрескивали дрова в топке, закипела на плите вода в кастрюле. Фарш для пельменей мной был приготовлен довольно быстро: я часто помогал маме крутить мясорубку. Но когда дело дошло до теста... Тут-то вот мне и пришлось попотеть!

Сначала оно получилось почему-то жидким и липким. Тогда я прибавил еще муки и стал энергично мять руками. Но тесто сделалось крутым и плотным, как кирпич. Я разбавил его водой, но, видно, опять-таки неудачно: тесто опять стало жидким. Надо было опять добавлять муки! А сколько ее добавлять, я, конечно, не знал. В «Домоводстве» об этом ничего не говорилось.

От волнения с меня градом катил пот. Часы показывали уже 4 часа утра. Скоро, наверно, поднимется стряпать мама, а у меня по столу расползалась порядочная груда жидкого теста. Нужно было опять добавлять муки, а я извел уже весь трехкилограммовый пакет! И тогда я задергал сигнальный провод и протелеграфировал Николке про свою беду. Что делать?

Но, оказывается, и у него дела шли не лучше: все его пельмени в кипятке неожиданно расклеились, расползлись, и вместо пельменей получилась мясная каша-размазня. Но Николка не растерялся. Он разбавил размазню водой, положил в бульон картошки, риса, вермишели и стал варить новое блюдо – суп с фрикадельками.

Но мне-то, мне что делать с проклятым тестом и фаршем? – запрашивал я Николку. – Мама ведь скоро проснется! А она, сам знаешь, не похвалит.

И Николка нашелся:

Из этого теста твоя мать утром пирогов напечет. А из фарша накатай плотных шариков и готовь суп с фрикадельками. Очень хорошее блюдо! Не унывай!

С помощью Николки суп был сварен. Это событие произошло около пяти часов утра. От волнения, от бессонной ночи и тепла, разлитого по кухне, у меня кружилась голова и сами по себе слипались глаза. Я быстро залез на печку и тотчас уснул.

Мама, разбудила меня только к самому завтраку:

Ёлку проспишь, стряпуха!

Кубарем я скатился с печки. На столе, под моим новогодним меню, аппетитно дымились тарелки, красовалась груда румяных пирожков.

Это из моего теста напекла?

За твое тесто наш кабан Борька новогоднее спасибо велел стряпухе передатъ! Ясно, поваренок?

Я сел за стол и виновато опустил голову.

Эх, стряпуха-повариха! – В мамином голосе я слышал и строгость и насмешливые нотки.

«Значит, не очень-то сердится», – решил я и почувствовал, как сплеч скатывается тяжесть.

Все обошлось, как видите, благополучно. За столом и папа и мама с удовольствием ели мой суп с фрикадельками и весело смеялись над моим рассказом о том, как я сражался с непослушным, упрямым тестом.

После завтрака я с легким сердцем позвонил Николке, и мы убежали в школу на елку.

А вскоре после Нового года мама все-таки научила меня и Николку делать пельмени. И все-таки... Все-таки перед праздниками мама всегда на семь замков запирает от меня все продукты. Она очень боится, как бы я вместо пельменей не задумал печь праздничные пироги. Но мама напрасно беспокоится. Мои и николкины руки заняты теперь более сложной работой. Скоро мы будем переговариваться не с помощью проволоки колокольчиков. Мы с Николкой сейчас работаем над более удобным средством связи: в школьном радиокружке строим самодельные телефоны и даже радиоприемники. Тут уж, конечно, как сами понимаете, не до пирогов, не до супа с фрикадельками, не до пельменей!