Ёжик и ёршик

    

КАК СОЛНЫШКО БУДИЛИ
ПОЧЕМУ РЫБЫ СТАЛИ НАРЯДНЫМИ
ГУСЬ И КОСТЁР
ПРО ДРАЗНИЛКУ, КРИВЛЯКУ И ЗАБИЯКУ
ХРАБРЫЙ ВОРОБЕЙ
КАК СТАРИК ЛОШАДЬ НАШЁЛ
ПРО МАЛЬЧИКА И ПЧЁЛОК
ПРО ГРИБЫ
ЁЖИК И ЁРШИК
КАК ЗИМА С КРАСНЫМ СОЛНЦЕМ БОРОЛАСЬ
ПОЧЕМУ КОТ БОСИКОМ ХОДИТ
КАК МЕДВЕДЬ ХЛЕБ ИСКАЛ
ПРО РЕПКУ, ДЕДКУ, БАБКУ, ЖУЧКУ И ПРО ЛЁТЧИЦУ МАШУ-ВНУЧКУ
ХОРОШИЙ ДОМ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛИСЁНКА
ЛЕСНЫЕ ПЕВЦЫ, МУЗЫКАНТЫ И ПЛЯСУНЫ
ПОЧЕМУ У СИНИЧЕК ГАЛСТУКИ
КАК МЕДВЕДЬ РЕПУ СЕЯЛ
ЗАЙКА-ХУДОЖНИК

 

Содержание

Как солнышко будили

Почему рыбы стали нарядными

Гусь и костёр

Про Дразнилку, Кривляку и Забияку

Храбрый воробей

Как старик лошадь нашёл

Про мальчика и пчёлок

Про грибы

Ёжик и ёршик

Как зима с красным солнцем боролась

Почему кот босиком ходит

Как медведь хлеб искал

Про репку, дедку, бабку, Жучку и про лётчицу

Машу-внучку

Хороший дом

Приключения лисёнка

Лесные певцы, музыканты и плясуны

Почему у синичек галстуки

Как медведь репу сеял

Зайка-художник

 

Как солнышко будили

 

Проснулся однажды петух, выглянул на улицу, а там темным-темно. «Видно, поднялся рано», – подумал он и снова задремал.

Поклевал немного носом, опять открыл глаза. Но по-прежнему было темно. Не встало ещё солнышко.

– Ку-ка-ре-ку! – сердито пропел петух. – Солнышко, вставай!

А солнышка всё нет и нет. Видно, уснуло крепко!

И давай петух кричать во всё горло:

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Вставай, солнышко!

Во дворе от петушиного крика все всполошились.

– Га-га-га! – закричали гуси. – Поднимайся, солнышко!

– Му-у-у! – промычала корова. – Солнышко, вставать пора!

Куры закудахтали, лошадь заржала, свиньи захрюкали, овцы заблеяли:

– Вставай, солнышко!

Ждали, ждали – не встаёт солнышко. Есть, пить хочется, а солнышка нет!

Вышли тогда все на улицу. На деревьях птицы галдят, тоже беспокоятся.

– Слетайте кто-нибудь к солнышку, – попросил их петух.

– Разбудите его, сонулю!

– Послушай, ворон! – сказал воробей. – У тебя сильные крылья, ты мигом домчишься.

Подумал ворон, взмахнул крыльями и полетел солнышко будить.

За тёмными лесами, за высокими горами у самого синего моря спит в своём тереме красное солнышко. Жарко у него в тереме.

Подлетел ворон, стал будить – только крылья опалил, еле домой вернулся.

Тут расхрабрился воробей, вспорхнул и полетел. Да что-то скоро вернулся. Нырнул в ведро с водой, что у колодца стояло, освежился.

– Ну, как? Разбудил солнышко? – спрашивают птицы.

Воробей крылышками замахал:

– Чуть сам не сгорел!

Приуныли все, головы повесили. Что делать, как солнышко разбудить?

– Постойте! – сказал маленький снегирь. – Я вот что придумал…

Подбежал к погребу, схватил кусочек льда и полетел к солнышку.

Лёд холодный-прехолодный, зябнут лапки у снегиря, а он терпит и знай себе летит.

Пышет жаром от терема. Не сробел снегирёк, подлетел к окну и бросил льдинку прямо солнышку на подушку. А сам скорее назад!

Растаяла льдинка и потекла по жарким щекам красного солнышка. Встрепенулось солнышко и ахнуло:

– Батюшки! Опоздало-то как!

И давай скорее на небо подниматься – светить да землю греть.

Прилетел снегирёк домой, смотрит, а грудь у него вся красная. Успело опалить её солнышко!

Если вы увидите серенькую птичку с красной грудкой, знайте, что птичка эта – храбрый снегирь, тот, что однажды солнышко разбудил.

 

Почему рыбы стали нарядными

 

Много лет назад все рыбы в реке плавали в одинаковой одежде. Но вот однажды из далёкого моря-океана приплыла в реку сильная и хитрая щука. И так принялась хозяйничать в реке ненасытная разбойница, что всем рыбам пришлось несладко.

Собрались однажды рыбы и стали думать, как спастись от непрошеной гостьи. Думали, думали – ничего не могли придумать.

Плыла мимо лягушка. Увидали её рыбы, спрашивают:

– Ты почему в зелёное платье нарядилась? Ведь недавно в сером плавала.

– Ха-ква! – улыбнулась лягушка. – А вы почему не переодеваетесь? Иль хотите щуке в зубы попасть?

Сказала – и нырк в зелёные водоросли. Смотрели, смотрели рыбы – пропала квакуша да и только!

А лягушка выбралась из водорослей, выпрыгнула из воды на берег, смеётся:

– Ну, каково моё зелёное платье, каково?

Осмотрели рыбы свою простую серенькую одежонку и пустились во всю прыть домой.

И вот как догадались одеться рыбы, чтоб спастись от зубастой щуки.

Карась в золотой кафтан нарядился.

Лещ и язь серебряные сюртуки надели.

Сом и вьюн в чёрные халаты запахнулись.

Окуню зелёная полосатая пижама по душе пришлась.

Пескарь надел белую с чёрными крапинками рубашку – под цвет песка.

А ёршик стал, как ёжик: к тёмной рубашке пристегнул колючий воротник.

Переоделись рыбы и вновь оживились, повеселели. Плавают по реке, смеются, шалят...

А в это время вышла на прогулку голодная щука.

Увидал шустрый вьюн разбойницу, смело поплыл в чёрном халате навстречу. Кинулась щука к вьюну, а тот остановился, крючком согнулся.

Щука глаза вытаращила: вместо рыбы – чёрный крючок рыболовный!

Ударила щука хвостом и без оглядки помчалась в заросли осоки, подальше от опасного крючка.

А в зарослях отдыхал после шумной игры карась. Увидал он щуку, повернулся к ней золотым боком. Щука даже на месте застыла: вместо рыбы – жаркое солнце глаза слепит!

Заморгала глазами, дальше поплыла. Видит: плывёт навстречу какая-то усатая рыба. Это был сом. Кинулась щука к нему, а вместо рыбы перед ней чёрная коряга оказалась! Шевелятся у сома по дну длинные усы – ну, точь-в-точь тонкие веточки у затонувшего дерева.

Опять удивилась щука. А про себя думает: «Этак, пожалуй, и без ужина останешься! Хотя бы леща иль плотвичку поймать».

Глядь – лещ куда-то спешит. Бросилась щука к нему, распахнула зубастую пасть. А лещ согнулся дугой да перед щукой светлым месяцем заиграл!

– Что за чудо?! – с досадой вскрикнула щука. – Ясный месяц за леща приняла!

Протёрла глаза, дальше двинулась. Плыла, плыла и наткнулась на ерша с окунем.

Не растерялся окунь – шмыг в густой камыш.

Смотрит щука: мелькает в камыше какая-то полосатая щепка. «Эх! – вздохнула щука. – Вот неудача! Опять не повезло! Но чем же всё-таки поужинать?» – размышляет.

А ёрш-насмешник нарочно подле щуки плавает, косится на неё озорным глазом.

Заметила щука ерша, схватила его. Тот как расправит колючий воротник. Ой, что тут было!..

Укололась щука об острые иголки, выпустила ерша да наутёк, наутёк!..

Так и осталась без ужина.

С той поры и плавает в реке голодная и злая. Редко-редко удаётся ей поймать зазевавшуюся рыбу.

Даже пескарь – маленький, беззащитный – и тот научился спасаться. Прижмётся он к песчаному дну в своей белой, с чёрными крапинками рубашке – попробуй догадайся, где песок, а где бойкая рыбка-невидимка!

 

Гусь и костёр

 

Однажды в жаркий день на берегу реки костёр варил рыбакам уху. Вкусный запах ухи разливался по всему берегу.

Вышел из воды белый гусь, говорит:

– Попотчуй, костёр, рыбкой!

– Лентяев не угощаю! – сказал костёр. – Рыбы в реке – уйма! Налови да угощайся!

– Ах так! – рассердился гусь. – Я и без спросу наемся!

И сунул свой белый нос в котёл, в котором кипела уха. Да тут же и подскочил как ужаленный.

Бросился к реке, уткнул обожжённый красный нос в воду.

Стонет и грозится:

– Ну, постой, костёр! Ты нарочно разогрел уху, чтобы я нос обжёг! Ну да быстро сейчас в реке остынешь!

Засмеялся костёр, затряс красной бородой да и говорит:

– Не горячись, задира! Как бы самому не пришлось в речке остужаться.

Подскочил гусь к костру, замахнулся на него толстой белой лапой. Сейчас костёр в реку полетит!

Вспыхнул костёр да как хлестнёт своей огненной бородищей по гусиной ноге. Она в миг и покраснела!

– Ой! – застонал гусь. – Ты ещё кусаться надумал! Сейчас в реку сброшу!

Только поднял другую лапу, а костёр как ущипнёт её – и вторая лапа покраснела!

Вот как поджарил костёр упрямца и задиру!

С той поры и ходит гусь с красным носом и красными лапами.

 

Про дразнилку, кривляку и забияку

 

Жили-были в одной деревне три брата. Поначалу, когда они были маленькие, люди звали их просто Ваней, Саней и Паней. Дразнилкой, Кривлякой и Забиякой братья стали потом, когда подросли, когда стали быстрыми их ноги, а в голове вертелись одни шалости и проказы.

И перестала закрываться дверь в их родном доме. Сначала соседи зачастили, а затем и другие жители деревни. И все с жалобой:

– Уймите своих сынков! Покоя нет от озорников: всех обижают!

Отец и мать к сыновьям с добрым словом, а те – с ответом бедовым:

– Мы и сами с усами! Не учите!

И по-прежнему веселятся так, что всех обижают. Терпел, терпел отец, да и говорит:

– Нас не слушаетесь, так, может, вас белый свет жить научит!

И открыл дубовые ворота.

Отправились братья гулять-разгуливать по белому свету.

Привела их дорога в одну лесную деревушку, где озорников ещё никто не знал. Дразнилка стал людей передразнивать, Кривляка брату помогает, а Забияка, кого ни встретит, своими пудовыми кулаками угощает. Народ от непрошеных гостей кто куда разбежался: кто в избу спрятался, кто в лесу затаился.

Загоготали озорники довольно и дальше потопали. У околицы, под большой берёзой, встретили собаку. И её не пропустили братья. Дразнилка по-собачьи затявкал, Кривляка стал рожи перед ней корчить, а Забияка подкрался к ней и за хвост дёрнул.

Думали шалуны, что собака бросится от них наутёк, да просчитались. Вскочила собака на ноги и – хвать, хвать! – пересчитала острыми зубами те мягкие места, на которые братья садились.

Не ожидали озорники такого отпора. С порванными штанами такого задали стрекача!.. И вмиг залетели на берёзу. Расселись на ветвях, как вороны, помалкивают, почёсывают больные места да вниз на собаку поглядывают. Думали они на берёзе отсидеться, да не тут-то было. Собака как улеглась под берёзой, так и с места не тронулась.

Вот сторожит она озорников день, второй, третий. Братья ни с места, всё сидят, боятся и шелохнуться. Жители, которые мимо проходили, жалели собаку. То кусок хлеба ей дадут, то косточку кинут. А на озорников и внимания не обращают. Только наказывают собаке:

– Проучи, проучи их, Дружок! Проучи их, озорников-бездельников!

И лежала она, глаз с них не сводила. Отощали братья, едва сидят на берёзе. И жаркое солнце их печёт, и дождик их сечёт, и комары покусывают. Взвыли наконец братья. Говорят собаке:

– Дружок, Дружок наш хороший! Отпусти нас, пожалуйста! Мы больше не будем!

– Р-р-р! – ответила собака сердито: дескать, рано, рано, дружки, отпускать вас. Ещё время не подошло!

Заплакали озорники. Слёзы, как дождик, с берёзы полились. Пожалел Дружок обессиленных озорников. Тявкнул для острастки раз, другой. Дескать, про моё ученье не забудьте, а не то будет вам на орехи! И убежал по своим делам.

Домой братья еле-еле приползли. И с той поры не стало в деревне ни Дразнилки, ни Кривляки, ни Забияки. Отец с матерью не нарадуются: сыновья-озорники людьми стали!

Допытываются у них:

– Кто вам помог? Кому спасибо говорить?

Помалкивают братья да больше на работу налегают, отцу с матерью помогают.

И стали люди братьев называть так, как их раньше звали: Ваня, Саня и Паня.

 

Храбрый воробей

 

Как-то решил один воробей стать храбрым, никого не бояться. Задумано – сделано: спрыгнул с ветки на деревенскую улицу и важно, не спеша, зашагал по ней. Идёт, сам себя храбрит, на всю улицу кричит:

– Чик-чирик! Я – храбрый воробей! Никого не боюсь!

Шёл в то время по дороге козлёнок – острые рога, смешные глаза.

– Марш с моей дороги, козлёнок! – зашумел воробей. – Видишь: храбрый воробей идёт!

– А давно ты стал таким храбрым? – смеясь, спросил козлёнок.

– Нет, совсем недавно, – ответил воробей. – А что такое?

Посмеялся, посмеялся козлёнок, отошёл в сторонку, сказал:

– Ну, проходи, храбрый воробушек, проходи.

Зашагал храбрец дальше. И повстречался с рогатой коровой.

– Марш с моей дороги, корова! – закричал воробей. – Не видишь что ли – храбрый воробей идёт?!

– Храбрый? – удивилась корова. – Это давно ты стал храбрым?

– Да вот совсем недавно, – признался воробей. – А что такое?

Ничего не ответила корова. Сошла с дороги, проговорила:

– Ну, проходи, храбрый воробушек, проходи.

Пошёл дальше воробей, а навстречу – лошадь.

– Стой, лошадь! Подайся в сторонку! Видишь: храбрый воробей идёт!

Не стала лошадь обижать малыша, сошла с дороги, сказала вежливо:

– Если ты храбрый, то изволь – проходи, пожалуйста, проходи.

Гордо поднял нос воробей и зашагал дальше. Увидали храбреца с берёзы воробьи, спрашивают:

–Э-гей, земляк! Это почему тебе все дорогу уступают?

Взлетел воробей на берёзу, расхвастался:

– О, вы ещё не знаете, что я – храбрый воробей! Мне все дорогу дают! Да! Потому что я – храбрый воробей! Храбрый! Чик-чирик!

Чирикал, чирикал и дочирикался. Услышал коршун крики хвастуна, камнем ринулся на берёзу. Все воробьи, как один, вниз, под лопухи, нырнули. Только и успели крикнуть:

– Коршун летит! Спасайся, храбрый!

А воробушек так разошёлся, так расчирикался, что удержаться не может. Кричит во всё горло:

– Я – храбрый воробей! Чик-чирик! Я – храбрый! Храбрый!

Спасли хвастуна густые ветви берёзы. Зацепился коршун крылом за сучок, и его острые когти схватили только хвост храбреца.

От страха замерло сердце у воробьишки, и брякнулся он в лопухи без памяти. Когда коршун улетел, один старый воробей сказал бесхвостому:

– Хвастать не косить, спина не заболит. Запомни, воробушек: храбрость красна делами, а не звонкими словами!

С того времени перестал тот бесхвостый воробей хвалиться.

 

Как старик лошадь нашёл

Много лет назад у дремучего леса жили-были старик со старухой. Зимой они лес рубили, летом хлеб растили, пчёл разводили, грибы и ягоды собирали. Тем и кормились.

Трудно хлеб старикам доставался. Старость оказалась не в радость: годы и тяжёлая работа унесли силу мужицкую, силу богатырскую. Загоревали старики-лесовики: как будут жить, как станут хлеб растить, чем кормиться?

А надо сказать, что в то далёкое время ещё не было у человека верного и надёжного помощника – лошади. Всю тяжёлую полевую работу приходилось людям делать своими силами: на себе и землю пахали, на себе и бороновали, сами и сеяли.

Вот раз подошла весна, наладил дед соху, барону и говорит старухе:

– Давай испробуем, старая. Может, ещё сумеем хоть малую полоску вспахать.

Вздохнула старуха, встала за соху. Ухватился дед за верёвки, потащил за собой соху. Шага два сделал и запыхался. Сел на землю, пот рукавом утирает. Запричитала старуха:

– Ох, горе-горькое! Ох, видно, не посеять нам больше крупной пшенички, золотых зёрнышек! Ох, видно, не печь мне больше ни караваев душистых, белых, ни блинов масляных! Ох! Ох!

На плач выбежал из леса волк.

– Что такое, что за слёзы? – спрашивает.

Рассказали старики про свою беду.

– Не грустите, – стал успокаивать волк. – Дело поправимое. Я вам помогу, как могу.

– А дорого ли за подмогу возьмёшь? – полюбопытствовал старик.

Подумал волк, усмехнулся хитро:

– Я почти даром помогаю. Спать-ночевать во двор пустите, мне и этого довольно. Нет, старики, у меня своего угла.

Согласился дед:

– Ну, ладно. Будь добр, помоги уж нам.

Вот потащил волк соху. Согнулся дугой, едва тянет. Не по силе волку пахота оказалась. Но он терпел, время вёл. Не столько пахал, сколько пот утирал да отдыхал-прохлаждался.

Взошло солнце повыше, и совсем запарился волк. Говорит старикам:

– Домой пора, старые. Вишь, жара донимает. Завтра с утра пораньше вспашем.

Не стал перечить дед: завтра так завтра. Привёл волка домой, поставил перед ним чашку с гороховой похлёбкой. Махнул волк языком разок, другой и говорит:

– Вот я и сыт. Спасибо, люди добрые!

Проводил дед своего помощника во двор, где барашек лежал. Постелил под бок соломки. Улёгся волк и тотчас захрапел.

Утром чуть свет пошёл дед будить волка. Смотрит: его помощник баранью голову грызёт – доедает.

– Это как так? – рассердился старик. – Кто велел, как посмел?

Волк и глазом не моргнул. Не спеша закусывает, спокойно урчит:

– Странно, дед! Сам мне барашком велел позавтракать, а сейчас гневаться вздумал!

– Это я тебе велел?! – опешил дед. – Когда?

– А ночью дело было. Ты что, хозяин, разве забыл? Так я тебе напомню. Видишь ли, пахота – дело тяжёлое, а плата твоя совсем маленькая. Вот я и пошёл ночью в избу с тобой заново рядиться. Зашёл, говорю тебе: «Мала, хозяин, твоя плата. Разреши мне ещё твоего барашка прибавить». А ты с печки отвечаешь: «Хры! Хр-ры!» На нашем волчьем языке это значит: «Бери, бери!». Ну, я, стало быть, и взял барашка. И вот видишь – доедаю.

Схватил тут старик дубину, огрел волка по круглому боку, закричал:

– Получай, разбойник, новую доплату нашу – дубовую кашу! А мало покажется, ещё могу добавить!

Взвыл волк, да и был таков! Только старик его и видел!

Делать нечего, отправились старики своё поле допахивать. Сами пашут, сами слёзы льют: нет сил у обоих!

Ковылял опушкой медведь Потап Потапыч. Смотрел, смотрел, как старики пашут, завернул к ним.

– Вижу, работаете вы, старые, слабо! В чём тут дело, дед и баба?

– Да вот умаялись, Потап Потапыч, – отвечает дед.

– Не тужите, – проговорил медведь. Так и быть: за чашку медку я вам помогу.

Принесла старуха мёда, угостила Потапа Потапыча. Горячо принялся за дело медведь. Да не рассчитал малость. С горячего начал, горячим и обжегся. Поднялось повыше солнце, жарко стало в поле. Дед кафтан с плеч долой, а медведь в тёплой шубе парится. Пот с него ручьями бежит. Повалился он на пашню и язык на плечо повесил. Посидел, отпыхался, ещё медку запросил. Весь день Потап Потапыч, как и волк, не столько работал, сколько отдыхал, пот утирал да медком угощался. Целую бочку мёда вылизал!

Вечером оглядел старик пашню, почесал в затылке – сказал:

– Мы, старики, не работники, но и ты, дорогой, не помощничек!

И прогнал медведя с поля.

Утром дед и баба снова пахать явились. Смотрят: идёт к ним незнакомая животина. Морда умная, спокойная. Тёмная грива травы метёт, хвост по ветру стелется.

– Откуда такая, как зовут? – поинтересовался дед.

– Я из вольных земель, из ковыльных степей. А зовут меня – лошадь. Вижу, умаялись, старики. Может, помочь надо?

– Нет уж, спасибо! – отмахнулся дед. – Знаем теперь этих помощников, не приведи бог! На днях один такой помощничек нашего последнего барашка съел, а другой помощничек вчера бочку мёда вылизал! А ты вон какая махина. Чего доброго, за свою подмогу ты и нас, стариков, запросто проглотишь!

– И го-го! – весело заржала лошадь. – Напрасно на меня обижаешься, дед. Я за свою помощь никакой платы не возьму.

– Коли так, испробуем давай, – согласился дед.

Подцепила лошадь соху и пошла полем ходить. Идёт ни ходко, ни тихо. Ровно, без натуги. Легко и деду. До обеда всю поляну вспахали, да ещё и целины прибавили.

Обрадовался старик. Погладил лошадь ласково, говорит:

– Спасибо тебе, лошадка! Хорошим помощником оказалась. – И приглашает лошадь к себе обедать.

– А мой обед – вот он, рядом с твоей пашней стоит, – ответила лошадь и принялась щипать сочную траву.

Стал дед просить:

– Оставайся-ка, лошадка, с нами жить. Будь добра, не оставь в беде.

Подумала, подумала лошадь и согласилась. Стала нужду из бедного дома выгонять, а счастье в избу загонять. Хорошо зажили старики с лошадью.

...Я недавно по лесу шагал, на серого зайца напал. Заяц мне эту сказку рассказал, а я вам передал. Понравилась?

 

Про мальчика и пчёлок

 

Однажды у одной женщины заболел её маленький сын. Ему давали всякие лекарства, но они не помогали. А мальчику становилось всё хуже и хуже.

И, кроме того, он всё время мёрз. Его кроватку ставили у горячей печки, выносили на тёплое солнышко – всё равно мальчик не чувствовал тепла, по-прежнему он не мог согреться.

Плохо, ох, как плохо было мальчику!

И вот однажды летним утром, когда он лежал в кроватке у открытого окна, в комнату влетела маленькая пчёлка.

– Кто здесь живёт, здравствуйте! – сказала пчёлка. – Меня зовут Зум-зум, – продолжала она, усаживаясь на краешек стула, который стоял у кроватки больного мальчика. – Ой, тут кто-то лежит! Почему вы лежите, мальчик? И почему у вас так душно и жарко, и пахнет лекарствами? О, понимаю теперь: вы очень больны, мальчик! То-то вы очень бледны и очень худы, как тоненькая соломинка.

– Да, я болен, пчёлка, – прошептал мальчик, – и я не могу проглотить ни одной капли лекарства: все они такие неприятные и горькие.

– Вы пьёте горькие лекарства?! – удивилась пчёлка. – Зачем пить горькие лекарства, когда есть сладкие?! Вас, наверно, лечит злой, нехороший доктор! Такой хороший, прекрасный мальчик – и злой доктор даёт ему нехорошие лекарства! Ай, ай, ай! – возмущённо захлопала крылышками пчёлка.

– Я, наверно, скоро умру, – прошептал мальчик, – мама всё время плачет и плачет без конца.

– Нет, милый мальчик. Мы, пчёлки, не дадим умереть. Мы вылечим тебя таким лекарством, каким лечим своих детей. И они у нас всегда выздоравливают. Поправишься и ты, мальчик!

Пчёлка взмахнула крылышками и вылетела в окно. Она позвала своих подруг и детей и вместе с ними полетела в лес, где расцветала липа, где распускал свои нежные розовые цветы шиповник.

– А... а... а, прилетели шалуньи-певуньи! – сказали деревья, поправляя свои платья.

– Ой, милые, скорее помогите, дайте нам вашего сладкого лекарства! – и пчёлка рассказала деревьям о больном умирающем мальчике.

– Что? Мальчик заболел?! И ему нужно наше сладкое лекарство – мёд? Да, пожалуйста, берите его сколько вам угодно! – сказали липа и шиповник.

Пчёлы заторопились и принялись набирать из распустившихся цветов душистый мёд.

С полной ношей мёда пчёлы вернулись к мальчику. Он очнулся, услышав весёлое жужжание.

Пчёлы складывали своё драгоценное лекарство на чистое блюдечко.

– Кушай, мальчик, мы вернулись к тебе, кушай, – сказала пчёлка.

Мальчик протянул руку к блюдечку, набрал ложкой мёду, отведал его и впервые радостно улыбнулся.

– Спасибо вам, пчёлки! – тихо сказал он.

– Теперь ты поправишься, – ответили пчёлы, – наше лекарство тебе понравилось. Мы ещё принесём, у нас будет много-много мёда!

И они опять улетели в лес.

Пчёлы теперь знали, что делать. Они позвали своих подруг, которые жили в лесу, и неутомимо принялись носить мёд в комнату мальчика. Они наносили столько мёда, что мама не знала куда его девать.

Мальчик пил сладкий мёд, и силы возвращались к нему. Страшная болезнь ушла от него. Его щёки порозовели, печальные раньше глаза заблестели. Мальчик стал выходить на свежий воздух, на солнышко. Оно согревало тёплыми лучами его худенькое тело. Он крепнул с каждым днём и уже совсем поправился, а пчёлы не забывали своего больного и наведывались к нему каждый день.

И когда мальчик узнал, что пчёлки живут в лесу, в старом дупляном доме, он им сделал из досок маленький домик и поставил его под своим окном в саду.

А маленькие заботливые пчёлы не забывают своего мальчика и носят ему из леса чудесный, душистый мёд.

Вот почему люди с тех пор стали делать для пчёл домики, стали ухаживать за ними и заботиться о них.

 

Про грибы

 

Вы знаете, откуда у грибов такие пышные, аккуратные шляпы, кто их шил? А вот кто грибам шляпы нашил…

Однажды осенью под густую ёлку спрятался от дождя заяц. Смотрит: рядом, под дождём, дрожит гриб боровик. Взял бы его заяц к себе под ёлку, да как возьмёшь: у боровика ведь ножек-то нет, где родился, на том же месте и живёт – растёт.

– Эх! – сказал тогда заяц грибу. – Плохо, видно, под дождём, боровик!

– Плохо, зайчик! – согласился гриб. – Видишь: весь я промок, замёрз.

Наломал заяц веток с ёлки и укрыл ими гриб. Поблагодарил боровик зайца и говорит:

– На днях видел я человека. Мимо меня он проходил, грибы собирал. Дождь тогда лил, а человеку хоть бы что: на голове у него шляпа, а над шляпой – шляпа побольше на тонкой ножке.

– А-а... – улыбнулся заяц. – Это люди в дождь над головой носят одну штуку с ручкой – зонтом та штука зовётся...

– Да... – сказал боровик. – Хорошо бы нам, грибам, с такой шляпой было. Да где мы их возьмём, кто нам сошьёт?

Пришлось тут задуматься зайцу: «Как помочь грибам?» Вдруг слышит: зашелестели рядом листья, раздвинулась трава, и перед зайцем появился лесной портной – ёжик.

– Слышал я, – сказал ёж, – ваш разговор. Это верно – грибам давно бы помочь нужно: и солнце их печёт, и дождём сечёт.

Достал ёж из своей колючей шубы острые иголки и давай шить грибам шляпы. Шьёт ёжик шляпы под ёлкой, а заяц – прыг-скок, прыг-скок – по всему лесу бегает, на грибы шляпы надевает. Бегает заяц и песню распевает:

– Эй, грибы, поднимайтесь, живо в шляпы наряжайтесь! Шляпы ёжик шьёт бесплатные, непромокаемые, аккуратные!

С той поры все грибы стали шляпы носить. Так им понравились шляпы, что не снимают их ни днём, ни ночью.

 

Ёжик и ёршик

 

Кто из вас не видал ежа? Вот он – ёжик, полюбуйтесь: у него маленькая, с острым носиком, мордочка, а на плечах – колючая, с иголками, шубка.

Откуда у ежа такая шубка, зачем он её носит? А вот зачем…

Было время – ёж носил лёгкий простой кафтан. Может, он и сейчас бы в нём ходил, да однажды случилось вот что...

Пришлось как-то ежу от лисы спасаться. Вот бежит, бежит ёжик от лисы и вдруг – речка на пути. Что делать ежу? Бросился он в речку, поплыл. Отстала лиса – будет ли она свою пушистую шубу в воде мочить!

А ежа подхватила волна, по течению понесла. Устал ёж, никак к берегу не подплывёт, вот-вот утонет. И вдруг кто-то под водой подхватил его под брюшко. Легче ему стало плыть. Подплыл ёжик к берегу, смотрит: рядом высунулся из воды ёрш, посмеивается. Так вот кто спас ежа!

Поблагодарил ёжик ерша и рассказал, как от лисы убегал.

Вот ёрш и говорит:

– Видишь на моей спине воротник? Он меня от врагов спасает. Как распахну я воротник да как расправлю острые иголки – попробуй меня съесть! Шей, ёжик, себе колючую шубу, тогда и лиса не тронет!

Сказал ёрш и нырнул в глубину.

Вот идёт ёж, а сам думает: «Где взять шубу, кто шить её станет?»

Шёл, шёл ёжик, задумался да как наскочит на ёлку.

А на ёлке, сами знаете, какие иголки! Укололся ёж и обрадовался. Запахнул плотнее свой старый кафтан, обмазал его липкой смолой, что была на ёлке, и давай по земле по упавшим ёлкиным иголкам валяться. Катается по земле ёж, а иголки всё больше и больше приклеиваются к кафтану. Куда ни посмотришь – везде одни острые иголки.

– Ну, – сказал ёж, – теперь держись, лиса!

Идёт ёж лесом, а лиса – навстречу. Бросилась к ежу, схватила его за шубу, укололась и задала стрекача!

С той поры у ежа на плечах всегда колючая шуба. Никто его теперь не трогает, все боятся колючей шубы.